Фестиваль «Послание к человеку» начинает подробный рассказ о программе этого года.
Одна из специальных программ — ретроспектива Джема Коэна, который лично представит свои фильмы в Петербурге. Коэн — режиссер из Нью-Йорка, который работает в документальном, игровом и экспериментальном кино. Многие его фильмы — личные, лирические работы, часто снятые в путешествиях: иногда по далекой стране на другом краю света, иногда по соседнему району. Можно назвать его странствующим режиссером — по аналогии с бродячими поэтами средневековья. Кроме кино и видео, Коэн снимает фотографии — во время фестиваля его мгновенные снимки будут выставлены в K Gallery на набережной Фонтанки.
Джем Коэн: «Мне просто нравится слоняться»
«Послание к человеку»: На обсуждении после премьеры «Счета» на Берлинском кинофестивале вы говорили о том, как работаете над фильмами в путешествиях, и в частности речь шла о туризме. Мне показалось неожиданным то, что вы называли этот способ путешествий полезным в своей работе — обычно принято считать его не совсем полноценным…
Джем Коэн: Это не совсем то, что я имел в виду. В целом, туризм действительно кажется мне не совсем полноценным. Но это очень удобно в работе: когда кто-то предполагает во мне туриста, это дает мне определенную степень свободы. Особенно в некоторых общественных пространствах типа Таймс-Сквер в Нью-Йорке, где я могу снимать в свое удовольствие — никто не обращает внимания, я просто еще один парень с камерой. То же самое в Москве на Красной площади. Еще я думаю, что иногда режиссеры очень хотят избежать штампов, что вообще-то хорошая идея. Но иногда хорошо не знать, что является штампом, и смотреть на мир наивным взглядом, не бояться туристических мест — и находить новый способ видеть их. Я не люблю туризм — не потому, что есть что-то дурное в туризме как таковом, а потому, что власти разных уровней пытаются сделать свои города привлекательными для туристов и этим уничтожают уникальный характер места, которое и делало его интересным. Особенно в современном мире, которым правят корпорации. В случае «Счета» я имел в виду, наверное, то, что он сделан в странах, о которых я ничего не знал перед своим приездом, и я не знал, какие места считаются интересными, какие нет. Мне просто нравится слоняться.
— Сейчас у всех есть камера на телефоне, но производство фотографий — почти автоматическое, все снимки похожи друг на друга. А как вам удается так внимательно смотреть на вещи — даже когда вы снимаете в привычном, отлично знакомом вам Нью-Йорке?
Джем Коэн: Для меня работать с камерой — почти как дышать, я об этом не очень задумываюсь. Дело еще и в том, что некоторые вещи, которые обычно доставляют неудобство, становятся интересными, когда вы их снимаете. Это такой способ взаимодействия с миром. Например, бюрократия: если я сижу где-то в очереди, это меня раздражает, но если у меня с собой камера или хотя бы микрофон, то вся эта ситуация вдруг становится таким фрагментом жизни, который интересно рассматривать. Особенно я люблю ездить в нью-йоркском метро: я бесконечно удивляюсь разнообразию людей, которых я там вижу. Это до сих пор не стало для меня привычным, хотя я живу здесь уже тридцать лет.
— А что вы думаете об «инфляции изображений», про которую сейчас часто говорят? Картинок так много — в Instagram, Snapchat, YouTube, — что они теряют свою ценность…
Джем Коэн: Меня нет в Facebook и Instagram, я почти не пользуюсь соцсетями именно потому, что меня беспокоит обесценивание изображения. Но я не хочу принижать то, что важно для других людей. Мне не понять, зачем многие фотографируют свою еду — я нахожу это занятие крайне странным. Но если кому-то это нужно, то я не хочу относиться к этому со снобизмом. Знаете, за тридцать лет много раз было так, что я стоял на улице с камерой, уставив ее в землю — снимаю какого-нибудь муравья, кошку или уличный мусор; и прохожие наверняка точно так же думали — зачем он это делает, что он в этом видит? Я понимаю, что любая технология приносит с собой чувство новизны и требует привыкнуть к ней — мне не хотелось бы чувствовать себя консерватором.
— Я знаю, что вы предпочитаете снимать на пленку, но кажется ли вам, что благодаря цифровым технологиям стало больше дневниковых, личных фильмов, и они стали иметь большее значение?
Джем Коэн: Сейчас я гораздо больше снимаю на цифру, и я рад, что это возможно. Я не пурист: если мир окончательно откажется от целлулоидной пленки, это будет грандиозная потеря, но доступ к технологиям — это прекрасно. Благодаря цифре, теперь делается столько кино и видео, что иногда кажется, будто это даже слишком. Знаете, люди пишут очень много дневников, и большинство из них исчезает бесследно. Но когда вы держите в руках дневник, написанный несколько веков назад, это потрясающе интересно. Так же и когда я нахожу на барахолке коробку с чьими-то старыми полароидами. И это несмотря на то, что я все-таки до сих пор верю в неприкосновенность частной жизни, которую интернет поставил под удар. А еще благодаря этому становится еще важнее сохранять опыт кинотеатра, когда мы относимся к фильму с уважением, не смотрим в телефон во время сеанса. Поэтому до сих пор такое значение имеют кинофестивали — если, конечно, они существуют ради фильмов, которые вы иначе не увидите, а не ради звезд, наград и вечеринок. Очень важно, чтобы это сохранялось.
В фокусе: «Счет»
Андрей Карташов о фильме
Международная премьера «Счета» прошла три года назад на Берлинском кинофестивале — в тот же день, что в конкурсе показывали нового Терренса Малика, снятый в Калифорнии «Рыцарь кубков». Эти два режиссера мало похожи друг на друга, но между фильмами как будто обнаружилась связь: оба пытаются нащупать свойства современности, оба разглядывают ее с восхищением и легкой меланхолией — как эстетический объект, в поисках проблесков красоты.
«Счет» состоит из пятнадцати глав разной длины — от виньетки длиной в двадцать секунд, до продолжительного травелога из Пакистана. Это кино, для которого путешествие — не просто тема, но и метод работы. В «Счете» больше всего Нью-Йорка и России — Москвы и Петербурга; но спальные районы, шоссе и коммуналки интересуют Коэна не меньше, чем Кремль и Эрмитаж. Это, так сказать, анти-Инстаграм, автор которого не выбирает очевидные объекты для съемки, а внимательно ищет неожиданные. Кому-нибудь приходило в голову, что лайтбокс с рекламой кошачьего корма на московском перекрестке, заклеенный бумажными объявлениями, — это красиво? Джему Коэну пришло, и он оказался прав: действительно, красиво странной красотой, надо только приглядеться.
Эта внимательность — важная, но не единственная черта кинематографа Коэна. У его наблюдений есть теоретическая основа, режиссер часто черпает вдохновение из работ Вальтера Беньямина. Коммунист и мистик, живший в межвоенной Германии и безуспешно пытавшийся из нее сбежать, писал о фигуре фланера — городского бездельника, который праздно слоняется по улицам и наблюдает с тротуаров современную жизнь. Путешествия Коэна тоже происходят в городах, сегодняшний мир для него сделан из бетона и прорезан линиями метро. Но если Беньямин и его единомышленники считали столицами своего века Берлин и Париж (о Париже в этом качестве писал еще Бодлер), то в «Счете» XXI век оказывается лишенным единого центра — это своеобразная федерация мегаполисов, «остальные-просто-города» без одной столицы. Даже Нью-Йорк, в котором живет режиссер, существует в фильме на общих правах.
Да ведь эти города не всегда даже можно отличить друг от друга — глобализация постепенно приводит их к единому знаменателю. В «Счете» это заметно благодаря сопоставлению — а еще у Коэна есть «Цепь», игровой фильм, действие которого разворачивается в шопинг-молле. Для Беньямина торговые пассажи были символом современности: стерильное пространство потребления, куда почти не проникает дневной свет, устроенное по единому образцу в любой стране мира. В фильмографии режиссера за этой работой следуют «Музейные часы» — картинная галерея в Вене оказывается противоположностью торгового центра. Это пространство подлинного — уникальное, как уникальны произведения искусства.
Джем Коэн занимается тем, для чего изначально и придумали кино братья Люмьер, — сохраняет кусочки жизни для вечности, и благодаря ему, зритель тоже начинает смотреть на действительность другими глазами. Оказывается, в мире великое множество скрытых сокровищ, а мы их не замечали.
Фильмы ретроспективы Джема Коэна
«Мир без конца» (World without End), 58 мин, 2016
«Счет» (Counting), 111 мин, 2015
«Музейные часы» (Museum Hours), 107 мин, 2012
«Цепь» (Chain), 99 мин, 2004
«Инструмент» (Instrument), 115 мин, 1999
«Найденная книга» (Lost Book Found), 37 мин, 1996
«Нью-Йорк, ночная сцена» (Night Scene New York), 10 мин, 2009
«Весы и меры Нью-Йорка» (NYC Weights and Measures), 7 мин, 2005
«Маленькие флаги» (Little Flags), 6 мин, 2000
«Тоска по городу (Портрет Патти Смит)» (Long For the City (Patti Smith portrait)), 10 мин, 2008
«Этот климат» (This Climate), 3 мин, 2017
«Рождение нации» (Birth of a Nation), 10 мин, 2017
«Кинохроники с магнитного холма (Occupy Wall Street)» (The Gravity Hill Newsreels (Occupy Wall Street)), 64 мин, 2011—2012
